Он систематически опаздывал, при этом слово «систематически» пугало его той необъяснимой звучностью, свойственной словам сложным и неоднозначным, и каким-то таинственным привкусом неизбежности.
При этом Василий Юрьевич Просов вставал рано – в 6 часов он уже был на ногах, как по расписанию бежал в туалет ( хороший стул – залог здорового организма), душ. Плотно завтракал и с той же скоростью одевался – все это он успевал сделать за тридцать пять минут – согласитесь, не каждый человек успеет за это время подняться с кровати. Затем он одевал плащ, туфли и шляпу. Василий Юрьевич всегда носил шляпы. Даже летом. И когда его спрашивали почему он в шляпе, ведь на улице тепло и нет даже ветра – он неизменно пожимал плечами и говорил, что такой у него стиль. Но сам себе Василий Юрьевич в тайне признавался, что он боится выходить на улицу без шляпы.
Дело в том, что в те времена когда Василию Юрьевичу было восемь, и когда его еще называли Васей, ему на голову упал птичий помет. К сожалению, в этот день у Васи было ответственное мероприятие – он представлял свой класс на поэтическом конкурсе и читал не абы что, а стихотворение Лермонтова «Дума». И ладно бы с этим пометом: придя в школу он прямиком направился в мужской туалет, но в это время в туалете курил Семен – отъявленный хулиган и задирала. Заметив его, Вася попытался ретироваться, но Семен шанса не упустил и углядев грязно-белое пятно на макушке однокашника, начал обзываться и всячески того оскорблять, чем сильно задел его самолюбие. Пока Вася отмывал помет с головы, Семен затейливо покрывал ту же голову все новыми и новыми обзывательствами – особенно неприятно было, когда он назвал Васю «голова- куриный зад»и «кучка птичьего говна» Почему-то эти слова крепко засели в пострадавшей от птичьего гнева голове Василия и он никак не мог избавиться от них.
Сбежав наконец из злополучного туалета, он устремился в актовый зал, где его уже ждала классная руководительница, нервно прохаживавшаяся около входной двери.
Васю отчитали, поправили галстук, который Василий собственноручно (как взрослый) завязал на своей шее, и препроводили на сцену – читать громко и с выражением.
И надо же было случиться, что вместо слов «глядя насмешливо назад» он произнес ту самую сакраментальную фразу хулигана и двоечника Семена « голова - куриный зад»
О, какой это был позор – весь зал смеялся над Васей, а он стоял красный как рак, и не мог больше вымолвить не слова. Что уж говорить, что опозоренный Вася выбежал из актового зала в слезах и глубокой душевной травмой.
Больше Вася никогда не выступал на сцене и тем более не читал вслух стихов. Он решил купить шляпу.
Но конечно Вася еще был слишком мал, и потому ему удалось выпросить только кепку, в которой он так и проходил до окончания школы.
Позже, постепенно становясь Василием Юрьевичем, он приобрел себе первую шляпу – это была его гордость. Сейчас в доме Василия Юрьевича было двадцать три различных шляпы. Он покупал их каждые два года. Почему каждые два? Василий Юрьевич и сам не мог объяснить, но таков был порядок, дававший тому некую стабильность и обманчивое ощущение свободы от давнего комплекса.
Так вот, надев шляпу и прихватив зонтик, последнее время Василий Юрьевич пристрастился к зонтам, он выбежал из дома без двадцати минут семь. Дабы успеть на автобус. Притиснувшись в дверь и пару раз отпихнув локтями ближних и не очень, Василий Юрьевич взглянул на часы – по всем показателям и стрелкам, он приезжал на час раньше.
Но от чего-то Василий Юрьевич все равно опаздывал. Он даже пробовал сверять свои часы с часами на работе, вставал в пять, а иногда и в четыре, выходил за два часа, но все равно опаздывал. С чем это связано Василий Юрьевич, как ни старался, объяснить не мог.
Вот и в этот раз он опоздал на работу на десять минут, хотя до нее нужно было ехать всего сорок пять минут.
Раньше Василию Юрьевичу ничего не говорили о его опозданиях, но именно в этот ,вроде бы ничем не отличающийся от предыдущих дней, начальство решило провести показательный рейд по отделам своей компании, дабы организовать производительность и произвести организацию. Василий Юрьевич катастрофически не успевал попасть на свое рабочее место до того, как начальство прибудет в порт его рабочего кабинета. Вспотевший, он пронесся по коридору, запихнул плащ и зонт в щель между чьим-то столом и стеной, и, не останавливаясь, схватил с того же стола кипу документов, и помчался к своему рабочему месту. Он встретил начальство возле самого кабинета.
- О, Василий Юрьевич, опаздываем? – хмуро спросило начальство в лице весьма упитанного и известного своим изменчивым настроением Олега Викторовича.
- Не, что вы – соврал в лицо начальству мужественный Василий Юрьевич, потрясая кипой бумаг в руках, - Ходил за бумагами, мы с отделом продаж ведем одного клиента, они мне еще вчера обещали принести документы в кабинет, но, видимо запамятовали.
Василий Юрьевич запнулся, он заметил, что что-то не так. Возможно причиной тому было суровое лицо начальства, а возможно, что на верхней листе, что Василий Юрьевич держал в руках, была распечатана картинка с голубем в большом масштабе.
- Зачем же вы обманываете, Василий Юрьевич? – Спросил Олег Викторович еще более хмуро.- Вы бы хоть шляпу сняли, прежде чем в кабинет заходить.
Затем хмурый взгляд Олега Викторовича опустился на бумаги в руках Василия Юрьевича, которые тот крепко прижимал к груди. Брови начальства неодобрительно метнулись к переносице.
У Василия Юрьевича, что-то екнуло в груди и направилось к пяткам, внезапно подчинившись закону земного притяжения. Он боязливо посмотрел на нижний лист, который так хорошо был виден начальству. Василию Юрьевичу удалось рассмотреть на нем свою дальнейшую судьбу, что, признаться было не столь сложно увидеть. На листе большими буквами было написано: «ИДИТЕ ЛЕСОМ – ТАМ СВЕЖО, И ВАМ И МНЕ – ВСЕМ ХОРОШО»
Почему именно на этом листе было написано это произведение неизвестного стихоплета и почему именно это двустишие, на это, возможно, способен ответить тот субъект, что в простонародье зовется Рок.
В этот же вечер Василий Юрьевич возвращался домой, с работы, где его впервые назвали Василием Юрьевичем и от куда его уволили всего за двадцать минут. Под проливным дождем он шел медленно, временами покачиваясь, из-за чего прохожие считали его пьяным и тихо ругались, порой тяжко вздыхал. Он совсем позабыл про зонтик, оставив его за столом какого-то более удачливого работника. В одной руке он нервно сжимал лист с картинкой голубя, а в другой теребил шляпу, что так и забыл надеть.
Когда Василий Юрьевич, влекомый неизвестным зовом хозяйки судьбы проходил под фонарным столбом, что освещал дождливую улицу, что-то мокрое, по ощущениям тяжелее капли дождя упало на темечко несчастного Василия Юрьевича. Тот нервно хихикнул и, проведя мятой шляпой по волосам, что редким слоем покрывали многострадальную голову Василия Юрьевича, взглянул на шляпу.
В это время внимательный прохожий, вглядись он в лицо Василия Юрьевича, увидел бы странное выражение, возможно, он бы даже перешел на другую сторону улицы, но никто из редких прохожих не обращал внимание на такую деталь, как лицо странного человека, что замедляя шаг брел под дождем.
Вдруг Василий Юрьевич подпрыгнул на месте, неопределенно причмокнул и, прыжками понесся в сторону котельной. Он точно знал, что рядом с ней стоит голубятня, где заботливый хозяин, разводил голубей редких и не очень пород.
На лице Василия Юрьевича Сияла улыбка по виду сопоставимая с улыбкой чеширского кота, и отличающаяся от оной лишь размерами. В глазах при хорошем освещении с легкостью можно было бы обнаружить безумие, но, как известно, во время дождя освещение не ахти.
В вечерних вестях передавали новости о трех авариях, двух ограблениях, визите президента на Украину, газовом вопросе. А еще упомянули о странном субъекте, что ворвался в городскую голубятню, передушил всех голубей и в добавок использовал помещение не по назначению, а точнее: в качестве туалета, да еще покрыв все стены голубятни ровным слоем птичьего помета. Еще неделю в новостях гремели сообщения о некоем сумасшедшем вандале, что тем же образом разорил восемь голубятен по всей Москве.
А потом Василия Юрьевича поймали. Его признали психически не здоровым. Он громко курлыкал, изображая голубя и пытался нести яйца, периодически изображал ухаживания, встречая особей женского пола. А еще он требовал насест и ходил в туалет исключительно со спинки кровати.
При этом Василий Юрьевич Просов вставал рано – в 6 часов он уже был на ногах, как по расписанию бежал в туалет ( хороший стул – залог здорового организма), душ. Плотно завтракал и с той же скоростью одевался – все это он успевал сделать за тридцать пять минут – согласитесь, не каждый человек успеет за это время подняться с кровати. Затем он одевал плащ, туфли и шляпу. Василий Юрьевич всегда носил шляпы. Даже летом. И когда его спрашивали почему он в шляпе, ведь на улице тепло и нет даже ветра – он неизменно пожимал плечами и говорил, что такой у него стиль. Но сам себе Василий Юрьевич в тайне признавался, что он боится выходить на улицу без шляпы.
Дело в том, что в те времена когда Василию Юрьевичу было восемь, и когда его еще называли Васей, ему на голову упал птичий помет. К сожалению, в этот день у Васи было ответственное мероприятие – он представлял свой класс на поэтическом конкурсе и читал не абы что, а стихотворение Лермонтова «Дума». И ладно бы с этим пометом: придя в школу он прямиком направился в мужской туалет, но в это время в туалете курил Семен – отъявленный хулиган и задирала. Заметив его, Вася попытался ретироваться, но Семен шанса не упустил и углядев грязно-белое пятно на макушке однокашника, начал обзываться и всячески того оскорблять, чем сильно задел его самолюбие. Пока Вася отмывал помет с головы, Семен затейливо покрывал ту же голову все новыми и новыми обзывательствами – особенно неприятно было, когда он назвал Васю «голова- куриный зад»и «кучка птичьего говна» Почему-то эти слова крепко засели в пострадавшей от птичьего гнева голове Василия и он никак не мог избавиться от них.
Сбежав наконец из злополучного туалета, он устремился в актовый зал, где его уже ждала классная руководительница, нервно прохаживавшаяся около входной двери.
Васю отчитали, поправили галстук, который Василий собственноручно (как взрослый) завязал на своей шее, и препроводили на сцену – читать громко и с выражением.
И надо же было случиться, что вместо слов «глядя насмешливо назад» он произнес ту самую сакраментальную фразу хулигана и двоечника Семена « голова - куриный зад»
О, какой это был позор – весь зал смеялся над Васей, а он стоял красный как рак, и не мог больше вымолвить не слова. Что уж говорить, что опозоренный Вася выбежал из актового зала в слезах и глубокой душевной травмой.
Больше Вася никогда не выступал на сцене и тем более не читал вслух стихов. Он решил купить шляпу.
Но конечно Вася еще был слишком мал, и потому ему удалось выпросить только кепку, в которой он так и проходил до окончания школы.
Позже, постепенно становясь Василием Юрьевичем, он приобрел себе первую шляпу – это была его гордость. Сейчас в доме Василия Юрьевича было двадцать три различных шляпы. Он покупал их каждые два года. Почему каждые два? Василий Юрьевич и сам не мог объяснить, но таков был порядок, дававший тому некую стабильность и обманчивое ощущение свободы от давнего комплекса.
Так вот, надев шляпу и прихватив зонтик, последнее время Василий Юрьевич пристрастился к зонтам, он выбежал из дома без двадцати минут семь. Дабы успеть на автобус. Притиснувшись в дверь и пару раз отпихнув локтями ближних и не очень, Василий Юрьевич взглянул на часы – по всем показателям и стрелкам, он приезжал на час раньше.
Но от чего-то Василий Юрьевич все равно опаздывал. Он даже пробовал сверять свои часы с часами на работе, вставал в пять, а иногда и в четыре, выходил за два часа, но все равно опаздывал. С чем это связано Василий Юрьевич, как ни старался, объяснить не мог.
Вот и в этот раз он опоздал на работу на десять минут, хотя до нее нужно было ехать всего сорок пять минут.
Раньше Василию Юрьевичу ничего не говорили о его опозданиях, но именно в этот ,вроде бы ничем не отличающийся от предыдущих дней, начальство решило провести показательный рейд по отделам своей компании, дабы организовать производительность и произвести организацию. Василий Юрьевич катастрофически не успевал попасть на свое рабочее место до того, как начальство прибудет в порт его рабочего кабинета. Вспотевший, он пронесся по коридору, запихнул плащ и зонт в щель между чьим-то столом и стеной, и, не останавливаясь, схватил с того же стола кипу документов, и помчался к своему рабочему месту. Он встретил начальство возле самого кабинета.
- О, Василий Юрьевич, опаздываем? – хмуро спросило начальство в лице весьма упитанного и известного своим изменчивым настроением Олега Викторовича.
- Не, что вы – соврал в лицо начальству мужественный Василий Юрьевич, потрясая кипой бумаг в руках, - Ходил за бумагами, мы с отделом продаж ведем одного клиента, они мне еще вчера обещали принести документы в кабинет, но, видимо запамятовали.
Василий Юрьевич запнулся, он заметил, что что-то не так. Возможно причиной тому было суровое лицо начальства, а возможно, что на верхней листе, что Василий Юрьевич держал в руках, была распечатана картинка с голубем в большом масштабе.
- Зачем же вы обманываете, Василий Юрьевич? – Спросил Олег Викторович еще более хмуро.- Вы бы хоть шляпу сняли, прежде чем в кабинет заходить.
Затем хмурый взгляд Олега Викторовича опустился на бумаги в руках Василия Юрьевича, которые тот крепко прижимал к груди. Брови начальства неодобрительно метнулись к переносице.
У Василия Юрьевича, что-то екнуло в груди и направилось к пяткам, внезапно подчинившись закону земного притяжения. Он боязливо посмотрел на нижний лист, который так хорошо был виден начальству. Василию Юрьевичу удалось рассмотреть на нем свою дальнейшую судьбу, что, признаться было не столь сложно увидеть. На листе большими буквами было написано: «ИДИТЕ ЛЕСОМ – ТАМ СВЕЖО, И ВАМ И МНЕ – ВСЕМ ХОРОШО»
Почему именно на этом листе было написано это произведение неизвестного стихоплета и почему именно это двустишие, на это, возможно, способен ответить тот субъект, что в простонародье зовется Рок.
В этот же вечер Василий Юрьевич возвращался домой, с работы, где его впервые назвали Василием Юрьевичем и от куда его уволили всего за двадцать минут. Под проливным дождем он шел медленно, временами покачиваясь, из-за чего прохожие считали его пьяным и тихо ругались, порой тяжко вздыхал. Он совсем позабыл про зонтик, оставив его за столом какого-то более удачливого работника. В одной руке он нервно сжимал лист с картинкой голубя, а в другой теребил шляпу, что так и забыл надеть.
Когда Василий Юрьевич, влекомый неизвестным зовом хозяйки судьбы проходил под фонарным столбом, что освещал дождливую улицу, что-то мокрое, по ощущениям тяжелее капли дождя упало на темечко несчастного Василия Юрьевича. Тот нервно хихикнул и, проведя мятой шляпой по волосам, что редким слоем покрывали многострадальную голову Василия Юрьевича, взглянул на шляпу.
В это время внимательный прохожий, вглядись он в лицо Василия Юрьевича, увидел бы странное выражение, возможно, он бы даже перешел на другую сторону улицы, но никто из редких прохожих не обращал внимание на такую деталь, как лицо странного человека, что замедляя шаг брел под дождем.
Вдруг Василий Юрьевич подпрыгнул на месте, неопределенно причмокнул и, прыжками понесся в сторону котельной. Он точно знал, что рядом с ней стоит голубятня, где заботливый хозяин, разводил голубей редких и не очень пород.
На лице Василия Юрьевича Сияла улыбка по виду сопоставимая с улыбкой чеширского кота, и отличающаяся от оной лишь размерами. В глазах при хорошем освещении с легкостью можно было бы обнаружить безумие, но, как известно, во время дождя освещение не ахти.
В вечерних вестях передавали новости о трех авариях, двух ограблениях, визите президента на Украину, газовом вопросе. А еще упомянули о странном субъекте, что ворвался в городскую голубятню, передушил всех голубей и в добавок использовал помещение не по назначению, а точнее: в качестве туалета, да еще покрыв все стены голубятни ровным слоем птичьего помета. Еще неделю в новостях гремели сообщения о некоем сумасшедшем вандале, что тем же образом разорил восемь голубятен по всей Москве.
А потом Василия Юрьевича поймали. Его признали психически не здоровым. Он громко курлыкал, изображая голубя и пытался нести яйца, периодически изображал ухаживания, встречая особей женского пола. А еще он требовал насест и ходил в туалет исключительно со спинки кровати.